― Алёна, Вы решили заниматься вопросами утилизации отходов сразу после школьной скамьи или ещё раньше?

― Ничего в моей биографии не предвещало, что я займусь темой переработки отходов. По образованию я переводчик с малайского языка, лингвист. Карьера дипломата или журналиста-международника казалась куда реальнее. После университета в какой-то момент я оказалась в PR: работала в компании «Медиа Маркт», сети магазинов электроники. Однажды мы получили письмо на горячую линию от покупательницы с вопросом, почему в Германии в магазинах собирают использованные батарейки, а в России такой системы нет. Тема батареек в то время меня не очень волновала, я никогда не занималась экологическим активизмом, но мир спасать хотелось.

Мне очень повезло с руководителем: она тогда сказала мне, что, если я смогу собрать из этой идеи проект, она готова доверить мне его реализацию. Я ушла с головой в поиски информации, но оказалось, что перерабатывать батарейки негде, и идею пришлось убрать в дальний ящик. Но уже через год мне случайно попалась информация о предприятии в Челябинской области «Мегаполисресурс», которое впервые в России разработало и протестировало технологию утилизации батареек. Мы встретились с ними, нашли общий язык, и «Медиа Маркт» стал одной из первых крупных сетей в России,в которых появились первые пункты приёма использованных батареек. Неожиданно для всех это оказалось невероятно востребовано.

Есть всеобщее заблуждение, что люди в России не готовы к раздельному сбору отходов, а я своими глазами видела, как во всех тридцати городах, в которых были наши магазины, тысячи людей готовы были собирать и сдавать использованные батарейки. Некоторые ради этого ехали на другой конец города. Неожиданно обнаружилось, что вся проблема с раздельным сбором отходов в отсутствии цивилизованной инфраструктуры. Не только по батарейкам, по всем видам бытовых отходов, и подавляющее большинство мощностей по переработке в России сегодня из-за этого недогружены. Как только появляется контейнер, который хорошо выглядит, находится в удобном месте и доступен в любой день, даже если не вкладываться в его рекламу, люди все равно узнают об этом, начинает работать сарафанное радио, люди в социальных сетях активно обсуждают, кто, что и куда сдал. После «Медиа Маркт» я какое- то время работала в экологическом консалтинге, но тему батареек не оставляла, и в конце концов ко мне пришла идея, что если к заводу как дополнение сделать удобный интерфейс для работы с мелкой розницей: офисами, небольшими магазинами, то мы сможем создать огромную децентрализованную сеть пунктов приема. Я пришла с этой идеей к бывшему подрядчику ― «Мегаполисресурс», оказалось, директор завода Владимир Мацюк думал в схожем направлении. Так и появился сервис «Бокси».

― Как теперь работает ваш сервис?

― Идея «Бокси» была в том, чтобы сделать путь от «хотим собирать» до реализации идеи максимально коротким. Кажется, ну что тут сложного: взял поставил баночку и собираешь, потом в интернете найдешь, куда сдать. На деле это сбор отходов 2-го класса опасности, и для начала нужно углубиться в юридические вопросы: нужна ли офису лицензия? Как все это грамотно оформить? Какие должны быть контейнеры? Нужно заключить отдельные договоры на вывоз батареек и на покупку контейнера, прописать процедуру для персонала, правильно рассказать об этом сотрудникам. По факту набор манипуляций для небольшого офиса будет такой же, как для огромной сети магазинов, ― и это совершенно нерациональные трудозатраты ради важной для природы, но необязательной для компании практики. Как бы ни горел идеей инициатор проекта в компании, у него есть все шансы плюнуть и бросить дело на полдороге. «Бокси» ― это проделанный за клиента путь, в котором мы собрали лучшие практики: договор страхует от ненужных рисков, контейнер и процедура соответствуют лучшим мировым практикам, фиксированная цена, которая позволяет вписать процесс в другие офисные расходы. Мы также стараемся нарастить слой коммуникации вокруг продукта, чтобы инициатору проекта было проще объяснить, зачем компания инвестирует деньги в решение этой конкретной экологической проблемы.

Сейчас всё сильно похоже на, скажем, подписку на деловой журнал: клиент оставляет заявку на сайте, мы помогаем определиться с тарифом, при необходимости подписываем договор. Дальше ― клиенты оплачивают подписку на год, а мы доставляем всё нужное: контейнеры, плакаты, контролируем заполнение и заменяем контейнеры по мере необходимости. Чаще всего у нас специфические клиенты в хорошем смысле: с нами не сотрудничают те, у кого единственная цель бизнеса ― купить подешевле, продать подороже. Наши клиенты ― это компании с миссией. А миссия всегда есть у топ-5, у лидеров рынка.

― Но утилизируемые вами продукты имеют сложный состав, например, батарейки включают щелочные растворы.

― Да, конечно, технология утилизации батареек не проста. Мы её постоянно совершенствуем и сейчас, например, меняем. Это целое гидрометаллургическое производство. Переработка двухступенчатая, первая часть — механическая. Это промышленный шредер, который измельчает батарейки сначала в крупные фракции, затем в мелкую пыль, после происходит магнитная сепарация, когда на специальной ленте отделяется железная оболочка батареек. Это чёрный лом. А содержимое батареек называется чёрной массой: смесь графита, марганца, цинка, остатков электролита.Дальше всё растворяется в кислоте в замкнутом контуре и в ходе технического процесса повышения и понижения температуры высаживаются соли цинка и марганца. В отходы выходит примерно 2% от всего объёма. Это остатки органики, так как для сгущения электролита часто используют крахмал. Это также пластиковая оболочка от батарейки, на этапе дробления она сгорает. Третья фракция, которую мы получаем, ― графит, в дальнейшем он идёт металлургическим предприятиям Челябинской области для раскисления стали.

― У вас есть собственный завод?

― «Бокси» существует на базе Челябинского предприятия «Мегаполисресурс», и батарейки далеко не единственное и не основное его сырьё. С 2004 года компания существует как переработчик фотофиксажа и рентгеновских снимков в драгоценные металлы. В основе ― технология с применением бактерий. Фотофиксаж, до того как им начал заниматься «Мегаполисресурс», в стране сливался в канализацию, несмотря на то что это опасный отход. Даже ценник был на его утилизацию, хотя вообще-то это он содержит серебро. На рентгеновских снимках всё, что чёрное, это оксид серебра. У нас на производстве снимки измельчаются, дальше происходит этап биотехнологий. Чаще в мире, чтобы добыть серебро, эти снимки часто сжигают, ПЭТ, на котором это всё нанесено, сгорает и остаётся серебросодержащая зола. Но ПЭТ — это хороший материал сам по себе, хороший качественный пластик. Когда можно получать две фракции, почему надо получать одну? Директор завода Владимир Мацюк подобрал бактерии, которые не боятся серебра и съедают желатин, фиксирующий серебро на пластике. Получается ванна с этими бактериями, в которой плавают измельчённые снимки. Бактерии съедают то, что фиксирует серебро на пластике, серебро после идёт в аффинаж, а ПЭТ промывается и получается хорошая товарная позиция. Потом к этим от- ходам добавилась электроника, другие отходы с содержанием драгметаллов. Утилизацией батареек занялись случайно. Директор завода Владимир Мацюк на одном мероприятии рассказывал о переработке рентгеновских снимков, его внимание обратил на проблему утилизации батареек один из активистов. Хотя перед предприятием такой задачи не стояло, так как с точки зрения переработчика батарейки очень скучное и дешевое сырьё, но директор взял на пробу у активистов первую партию батареек в 100 кг на лабораторные испытания. Процесс запустили, и он был удачным. Следующий контакт случился с администрацией Санкт-Петербурга: она предложила 2 тонны на переработку. Вот так, от запроса клиентов, и начал двигаться рынок по утилизации батареек.

― Кто ваши клиенты?

― Наши клиенты — это производственные компании, у которых в технологическом процессе есть элементы питания, которые необходимо утилизировать. Или производители батареек, у которых есть в наличии брак или просроченный продукт. Это также крупные торговые сети, для которых это приятный сервис для их клиентов. Сейчас мы активно развиваем направление офисов, для которых это хорошая активность в рамках Года экологии.

― А как собирают батарейки в других странах?

― Мало где в мире сбор и утилизация батареек ― дело рук государства. Мне такое распределение обязанностей очень близко. Нас постоянно спрашивают, помогает ли нам государство, даёт ли субсидии, оплачивает ли утилизацию. Почему вообще государство не займется утилизацией самостоятельно. Я не очень поддерживаю мысль, что всем на свете должно заниматься государство. Оно должно задавать правила игры, безопасные и прозрачные, в которых одни честно зарабатывают, а другие, кто идёт мутным путём, выводятся на чистую воду и со временем лишаются бизнеса. Задача государства в том, чтобы создавать среду для коммерческих или некоммерческих игроков, которые найдут в процессе добавленную стоимость, а не вечно всё делать своими руками. Если говорить конкретно про наш маленький сегмент ― про батарейки, то тут задачу создания инфраструктуры для сбора в России отлично решают торговые сети, и далеко не всегда эффективно и красиво это получается в сегменте ЖКХ. Это помимо той простой мысли, что магазин решает её за свои маркетинговые бюджеты, а управляющая компания за ваши деньги. Зачем перекладывать на жителей задачу, которую готов решить бизнес, выстраивать вокруг этого большую историю и инвестировать средства. В Московском регионе батарейки можно сдать в магазинах «Вкус Вилл» и «Глобус» ― они попадут на утилизацию к нам. Моя задача ― покрыть крупной сетью пунктов приёма достаточно городов, так, чтобы проблемы, куда сдавать батарейки, у людей не возникало вообще. При этом по возможности сделать это с нулевыми затратами для бюджета.

― Сегодня компании ― производители сложных технических изделий платят в бюджет государства утилизационный сбор.
Вы почувствовали влияние этого сбора на своей деятельности. Есть ли у вас налоговые льготы?

― Мы скорее всего говорим об экосборе, который по факту заработал только в 2017 году. В апреле компании должны были отчитаться за проданное за предыдущий год. Сбор пойдёт на целевые региональные программы по обращению с отходами. В законе предложена альтернатива ― либо ты платишь экосбор государству, либо ты организуешь переработку за свой счёт, либо платишь лицензированному переработчику. Процесс пока новый, необкатанный, мы пробуем встроиться в него, но пока заявленные в законе ставки экосбора ниже себестоимости процесса утилизации для нас.

― А как у вас налажены логистика, обеспеченность российским оборудованием?

― У нас есть постоянный склад в Москве. Транспортировка — это львиная доля себестоимости продукта. В городах-миллионниках мы забираем и другие отходы, тут возникает хорошая синергия. Но мы часто получаем отчаянные письма: дорогой «Мегаполисресурс», мы в школе под Новым Уренгоем собрали 25 кг батареек, приезжайте, заберите. У нас есть небольшой бюджет для таких случаев, но запросов у нас очень много. Мы могли бы не брать с активистов деньги за утилизацию, но доставка ― это пока для нас неподъёмно. Сегодня утилизация батареек как концепт живет благодаря бизнесу: торговым сетям и офисам, которые оплачивают этот процесс. Что же касается оборудования, мы постоянно обновляем линию. Сейчас мы меняем технологию из-за скачка валютного курса. Больше 50% оборудования для предыдущего процесса, для гидрометаллургии было зарубежное, комплектующие и расходники стали дороже. Чтобы сохранить стоимость утилизации для клиентов на прежнем уровне, мы увеличили долю отечественного оборудования до 95%. Всё, что Россия собирала за год, на существующем оборудовании мы перерабатывали дня за 4. В России 20 тысяч тонн батареек продаётся в год, 15 тысяч из них мы могли бы взять на себя без проблем. Оказалось, что мы в год собираем 150‒200 тонн. Немного ошиблись с прогнозами рынка. Сейчас мы собрали отдельную компактную линию под батарейки и понаблюдаем, как процесс будет развиваться.

― Ваши планы в Год экологии?

― Моя мечта, чтобы в Год экологии появились чёткие и удобные правила для сбора батареек. Сейчас для магазинов и офисов в законе нет однозначной позиции. Это нервирует и усложняет процесс согласования. Я хотела бы, чтобы в законе прояснился статус компаний-партнёров, которые на своей территории помогают создавать инфраструктуру по раздельному сбору отходов, чтобы они не оказывались в ситуации, когда им непонятно: получать ли им лицензию, оформлять ли на отходы паспорта, вносить ли в ПНООЛР. Если для них к концу года появятся однозначные чёткие правила игры — это будет здорово. ■

© «Экология и Бизнес» №1-2(2017)